Своевременная диагностика важна во всех сферах медицины. И опытному онкологу, как и опытному врачу любой другой специализации, многое может сказать даже обычный осмотр, особенно, если речь идет о подозрениях на рак молочной железы, предстательной железы, матки и т.п. Общий анализ крови и мочи может заронить подозрение на возможную патологию мочевого пузыря, почки, прямой кишки.

Однако в онкологии действует общее правило: простые неспецифичные анализы чаще всего указывают на болезнь в ее запущенной стадии. Выявление онкологического заболевания на ранней стадии и назначение адекватного лечения требуют углубленного обследования.

Об отечественной и зарубежной диагностике онкологических заболеваний и о том, на что следует обращать внимание пациенту при получении от врача стратегии лечения, рассказывает Ланцухай Юрий Александрович, заведующий клиническим отделением и отделением клинических исследований НКЦ ОИН Биотерапия, врач-онколог

— Юрий Александрович, есть ли отличия в диагностических процедурах, проводимых пациентам с подозрением на онкологию, в России и в клиниках Европы?

— И за рубежом, и у нас проводится одинаковое комплексное обследование, включающее компьютерную томографию (КТ МРТ), исследование на онкомаркеры и ряд других диагностических манипуляций. Но заграницей КТ входит в стандарт обследования онкологического пациента. Именно томограф определяет, есть ли у пациента метастазы. Обследование это необходимо для определения стратегии лечения, даже при малых формах рака любого вида локализации.

— Что такое малые формы?

— В онкологии есть понятие «естественная стадия развития опухоли». Для ее изучения онкологи наблюдали пациентов с раком молочной железы. И определили, что опухоль 3—4 мм в диаметре (это и есть «малая форма») потенциально уже может метастазировать. Поэтому выполнение компьютерного исследования головного мозга, грудной клетки, ряда других органов и систем, должно непременно входить в стандарт комплексного обследования при подозрении на онкологию.

— Почему же у нас КТ не включено в стандарт? Если от его наличия зависит адекватность назначенного лечения и в итоге — его действенность?

— Это вопрос не к врачам, а к руководству здравоохранения.

— Вернемся к вопросам врачебной компетенции. Как проходит у нас первичное обследование?

— Пациент получает направление в онкологическую поликлинику, там ему делают рентгенографию легких, ультразвуковое исследование брюшной полости, некоторые виды онкомаркеров, наконец, общеклиническое обследование.

— А если планируется оперативное лечение?

— Как только пациент госпитализируется в стационар, ему, конечно, проводят компьютерные исследования. Но, судя по пациентам с метастазами, поступающим к нам, можно предположить, что КТ – основной, как я уже сказал, вид исследования, единственный способ выявить, есть у человека отдаленные очаги заболевания, — этим пациентам своевременно не назначали. Только КТ позволяет выявить опухоли от 5 мм и метастазы на ранних стадиях.

— За рубежом пациентов обследуют еще и с помощью позитронно-эмиссионного томографа, так называемое ПЭТ исследование. Оно тоже входит в диагностический стандарт?

— Нет, ПЭТ и за рубежом - дополнительный метод обследования, назначаемый в спорных случаях.

— Но как узнать пациенту, какая именно диагностика ему нужна в дополнение к стандартным процедурам? Врачи в диспансерах по месту жительств об этом не говорят

— Я думаю, что компьютерная томография должна и у нас войти в стандарт первичного обследования. Должен быть издан приказ, который обяжет врачей при подтверждении онкологического диагноза назначать пациенту полноценное комплексное обследование всего организма.

— Может ли пациент, пока такой приказ не вышел, сам попросить направление на КТ и пройти обследование в выбранной им клинике?

— Да. Мы, например, назначаем компьютерную томографию пациентам, которые обращаются к нам за медицинской помощью. Иногда для уточнения диагноза требуется выполнить еще ряд обследований, например, сцинтиграфию костей. Чем доскональнее проведено обследование, тем эффективнее будет назначенное врачом лечение. Обследование определяет тактику лечения.

В Новосибирске тоже можно получить полный набор диагностических процедур. Но происходит это так: пациент получает в рамках стандартного исследования частичную диагностику, а недостающие процедуры – в частных лечебных учреждениях.

Обследование за рубежом организовано таким образом, что все необходимые процедуры пациент получает сразу. Обращаясь в зарубежную клинику пациент ожжет быть уверен, что получит полное и доскональное обследование, которое даст врачам всю требуемую информацию.

— Вы несколько раз повторили, что тактика лечения определяется диагностикой. Можно предположить, что при детальной диагностике, проводимой в европейских клиниках, у пациентов более высокая длительность ремиссии?

— Это так. Хотя история каждого больного индивидуальна. Встречаются и спонтанные ремиссии, не зависящие от внешних и лечебных факторов. В целом же более высокая длительность ремиссии онкологического больного в Европе определяется тем, что там очень много средств вкладывается в этих странах и в развитие высоких технологий в медицине, и в возможность использовать современные схемы лечения, а не те, которые применялись 30—40 лет назад, как это, к сожалению, происходит у нас. Наконец, правительство этих стран серьезно вкладывается в профилактику.

— О какого рода профилактике Вы говорите?

— В Европе развита восстановительная медицина, в том числе – восстановительная хирургия. В помощь онкологическим пациентам существуют и психологические центры, У нас это направление еще предстоит развивать. Пока же зачастую пациент после онкологического лечения оказывается один на один со своими проблемами. Помощь родных важна, но не заменит помощи профессионалов.

Мировая медицина движется вперед. Сегодня онкологические заболевания удается хронизировать даже на 4-й стадии: контролировать рост опухоли, проводить на высокопрофессиональном уровне реабилитацию и восстановительное лечение. Но начинается вся цепочка выздоровления — с диагностики.